В Перми прошло общественное обсуждение проекта памятника «Жертвоприношение» известного пермского скульптора Рудольф Борисовича Веденеева.
Проект памятника создан в 1993 году в жёсткой экспрессивной манере – два распятых друг на друге человека из стали. За четверть века городские и региональные власти дважды брались за установку памятника. В середине девяностых городские власти хотели установить скульптуру в сквере Разгуляя. Тогда автор не дал своего согласия, считая, что памятник должен быть размещён в одном из самых людных, центральных мест города. Вторая попытка была в 2011 году – краевые власти намеревались установить памятник на территории Музея истории политических репрессий «Пермь-36» в Кучино, но так и не сделали этого.
Недавняя смерть скульптора подтолкнула художественного руководителя Пермской Арт-резиденции Юрия Лапшина, сына Рудольфа Веденеева, Протоиерея Артемия Веденеева и председателя Пермской гражданской палаты Игоря Аверкиева вновь поднять вопрос о реализации проекта «Жертвоприношение».
Обсуждение собрало в краевой библиотеке им. А.М. Горького многих пермских культурных, политических и общественных деятелей и журналистов. В их числе бывший и нынешний Уполномоченный по правам человека в Пермском крае – Татьяна Марголина и Павел Миков, бывший главный архитектор города, член Союза архитекторов России Сергей Шамарин, член Общественной палаты, Президент Пермской художественной галереи Надежда Беляева, генеральный директор «Пермкино», кинорежиссёр и продюсер Павел Печёнкин, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории ПГНИУ Вячеслав Раков, руководитель ассоциации «Голос» в Перми Виталий Ковин и многие другие.
Они говорили о сохраняющейся актуальности и культурной ценности проекта, о заложенных автором и приобретённых к настоящему времени смыслах скульптуры, о возможном месте её появления, о вероятном противостоянии людей с иными взглядами и необходимости взаимодействия с властью.
Отец Артемий: «Человек приходит в мир, ему этот мир интересен, нов, всё для него свежо, всё ему интересно. Человек открывается этому миру, распахивается миру. Для меня – это одно из прочтений модели: два человека распахнуты и раскрыты миру, обществу, новой жизни. И вместе с этой распахнутостью – уязвимость человека, ранимость его. Мир ему интересен, но интересен ли этот человек миру, защищён ли обществом и миром этот человек? Мне кажется, это один из самых главных вопросов. Ответом на этот вопрос был бы и этот памятник, потому что общество – сообщество всех тех, кто появился в этом мире – должно каждого человека защищать. Каждого защищать – в какой бы семье он ни родился, какой бы он не был национальности, какую бы религию не исповедовал. Каждый человек имеет право быть защищённым этим обществом, в котором он родился. Это действительно был бы памятник всем тем, кто в различные горькие обстоятельства своей жизни пострадали… чтобы общество наконец-то осознало не только нужность человека как производственной единицы, но и важность самого человека индивидуально. Я считаю, что такой памятник нужен в Перми».
Юрий Лапшин: «Несколько причин есть, почему я считаю, что эта история должна быть осуществлена. Рудольф Веденеев – это один из тех скульпторов России, который практически не работал «на кассу». Он делал то, что было у него внутри. Он всегда был очень решительный, немногословный и то, что он хотел делать, он выражал в присущей только ему, очень экспрессивной и взволнованной манере. То, что он делал не оставляло равнодушным никого. Несколько слов о том, насколько, на мой взгляд, гениальна эта история. Потому что это вечная история и противостояния, которое есть, было и будет. Это знак времени – он создан в определённое время и эта история должна быть запечатлена. Предстоит сложнейшая дальнейшая работа над этим проектом, но памятник должен существовать – это то, что я пытаюсь сказать вам».
Игорь Аверкиев: «Изначально это был памятник жертвам политических репрессий – два несломленных человека заступаются друг за друга, спиной к спине отражают весь ужас лагерей. Но образ получился настолько ёмким и многосмысленным, что сам Рудольф в 1995 году презентовал и второй смысл – это распятые друг на друге жертва и палач. Сам монумент приобрёл невероятный взъём, то есть это и покаяние, и понимание, и через понимание – прощение. Это было очень трудно понять и репрессированным, и мемориальцам, некоторые с Рудольфом спорили, но он настаивал и я в этом смысле с ним абсолютно солидарен. Это идея – распятые друг на друге жертва и палач – не менее важна, чем изначальный позыв отразить сопротивление режиму, сопротивление репрессиям. О личном – почему мне всё это нужно? Я памятник увидел ещё в 1993 году. Меня потрясла именно многозначность этой идеи. Годы идут, а идея всё разбухает, углубляется и сегодня памятник смотрится как очень национальный памятник. В том смысле, что речь идёт не только о репрессиях, речь идёт о некоторой памяти и воздаянию всем жертвам гражданских противостояний в России. И это очень российский памятник – если уж совсем углубляться в метафоры – здесь распята Азия на Европе или Европа на Азии, Восток на Западе или Запад на Востоке. Это, по сути, очень драматическая метафора двуглавого орла – российской двойственности. Наша двойственность не только геополитическая, она ещё моральная и духовная и очень много драмы в этой двойственности, и трагедии. И это очень русский памятник — этакая высокая достоевщина: человек человеку распятье. Вспомните «Идиота», «Братьев Карамазовых», то, что там было между людьми и взгляните на этот образ – это очень русский памятник. Если памятник будет установлен, то вполне возможно, он станет одним из основных визуальных образов Перми. Но его плюсы, это и его минусы — он сложен сложен в своей многозначности. Из-за многозначности сложно определиться с местом. И важно понимать, что перед вами только концепт, в том смысле, что это не готовый, не окончательный вариант – его предстоит вписывать в пространство. Пока даже не понятно какой он может быть величины: два метра соразмерно человеку или очень громадный. Что-то ещё может меняться, но главное в этом памятнике – сам образ и выбранный автором стиль исполнения».
Надежда Беляева: «Здесь есть два прочтения этого памятника – это человек распахнутый этому миру, мы все являемся в этот мир и являемся его и высотой и, наверное, жертвой… С одной стороны это распахнутость этому миру. Это можно прочитать по той позе, которая есть, потому, что когда изображают жертву, руки располагаются несколько иначе… Это, абсолютно согласна, русский памятник, это наша история – история распята. И всё-таки у него есть первоначальный смысл, который дал ему автор и смысл тот, который он углубил, что это – палач и жертва. Он ещё раз подчеркнул, что это жертвоприношение, и как жертвоприношение оно читается. Растерзанной Россия была во все времена – поэтому это абсолютно русский памятник. Поэтому дорабатывать памятник нельзя. Но кто будет его делать, что бы сохранить эту неповторимую вибрирующую поверхность, эту экспрессивность лепки? Это очень непросто. Художник должен подчиниться и сделать его именно таким, каким видел его Рудольф Веденеев… Мне кажется, главное для нас сейчас обратиться к власти с предложением создать профессиональную экспертную группу».
Павел Миков: «Однозначно поддерживаю, что скульптура должна появиться на территории и карте Пермского края, поскольку она вписывается в общую государственную политику увековечивания памяти жертв политических репрессий. И политику, пусть пока ещё условную, но всё-таки политику покаяния государства перед собственным народом. Говорить о том, что сегодняшняя власть полностью отрицает то, что было с нами, было бы неверно. И в этом отношении вернуться к идее установки этого памятника просто необходимо. Вопрос в одном – вправе ли мы экспертной и профессиональной группой с участием власти и общественности менять изначальный концепт, который придумал автор? Должны ли мы относиться всё-таки с уважением к его идее и не менять её, не подменять её другими смыслами. А дать возможность гражданам, которые придут к этому памятнику, этот смысл самим для себя определить. По месту, конечно, у нас в городе будут, как всегда, баталии. И я не исключаю, что будут очень серьёзные баталии в целом по самой идеологии и установке этого памятника. Здесь собрались люди понимающие и разделяющие трагедию прошлого. Но есть большое количество людей, которые иногда бывают даже громче нас, которые будут выступать против и приводить свои серьёзные аргументы, почему этого нельзя делать. К этому мы тоже должны быть готовы, что общественная дискуссия будет непростая».
Татьяна Марголина: «У нас есть огромный потенциал Рудольфа Ведеенева и других мастеров, которые могли бы именно на художественно-визуальном уровне помочь тому, что никак не может начаться в Пермском крае. Я в составе федеральной рабочей группы по увековечиванию памяти жертв политических репрессий бываю раз в месяц и мне всегда очень стыдно за Пермский край. Когда в России сформировалась концепция по увековечиванию памяти жертв репрессий, во многих регионах пошли такие интересные импульсы не только общественности и не только отдельных людей. Это вышло на уровень краевых инициатив. А у нас это всё тормозится и никак не может начаться. И мне кажется, что именно через этот памятник в том числе мы можем сдвинуть эти процессы… Ведь как в России это увековечивание памяти должно идти? Сначала – знать, эта работа только начинается по большому счёту. Второе – помнить. Потом очень трудное – понять и простить. То, что сейчас предлагается – это для нас начало. Это очень современно и, мне кажется, что уже не надо бояться дискуссии».
В завершение обсуждения общественные деятели договорились о создании специальной группы по реализации проекта Рудольфа Веденеева «Жертвоприношение» и о необходимости в самое ближайшее время войти в переговоры с властями о совместном общественно-государственном запуске этого проекта. Участники обсуждения подписались в поддержку установки скульптуры на территории города Перми.
Пресс-служба Пермской гражданской палаты
