Три новогодние лекции Игоря Аверкиева о другом мире

Опубликовано
Пермская гражданская палата > Пермские некоммерческие новости > Три новогодние лекции Игоря Аверкиева о другом мире

В декабре и январе председатель Пермской гражданской палаты Игорь Аверкиев прочитает три лекции, в которых изложит своё «перепонимание» прав человека, гражданского общества и демократии.

23 декабря 2019 года. Лекция первая: ооновские права человека умирают, так и не став общечеловеческими, а есть ли какие-то другие права человека, кроме ооновских?

Середина января 2020 года. Лекция вторая: Гражданское общество оказалось необязательным и очень прихотливым: оно случается не всегда, не у всех и не навсегда.

Конец января 2020 года. Лекция третья: Честно посмеяться над народовластием и правильно поделить демократию.

Все лекции будут проходить в коворкинге «Лаборатория настоящего», ул. Газеты «Звезда», 13, начало в 18.30.

Введение к лекциям от Игоря Аверкиева:

«Мы живём во времена, когда нужно пробовать всё возможное и невозможное. Совсем всё. Осталось только это понять.

Одна эпоха уходит, другой не видно. Как уже всем известно, вопреки Френсису Фукуяме,  история не кончилась… но она и не продолжается. История просто очень устала от людей и объявила перерыв. Что касается будущего, то оно и вовсе бросило нас: спряталось гдето и трепещет в ожидании, когда мы его найдём. Вокруг нас – многообещающая пустота,  пространство, заполненное важным неизвестным. Поэтому, глядя в эту пустоту, мы имеем право на всё, на любые завихи и эксперименты: хоть с кем и хоть с чем. В человеческом общежитии всё под вопросом: от идеалов и фобий до парламентов и денег. Но глупо в такой переделке экспериментировать только с тем, что уже есть – надо экспериментировать с тем, чего нет или, как минимум, пересмотреть свои взгляды на то, что привычно и безысходно дорого. Так или иначе, следующую эпоху надо найти и привести: хоть за руки, хоть за ноги. Сама она не придёт. Сами они приходили раньше, когда люди не умели думать о будущем, не похожем на настоящее.

Каждому из нас по наследству, из века в век, передаётся одна большая общая проблема – мир несовершенен. Мир всегда несовершенен. И мы всегда пытаемся както его изменить, сделать лучше. В каждую эпоху, в каждом обществе вырабатываются свои представления о том, как изменить жизнь к лучшему. Рецепт лучшей жизни есть всегда. Но всякий рецепт призван быть равным болезни, то есть не может быть вечным. Нам же хочется рецептов универсальных, пригодных всегда и везде. Любой удачный опыт или совет мы склонны превращать в панацею.

Есть рецепт лучшей жизни и в наше время. Уже многие годы один и тот же рецепт на всю планету, с естественной претензией на все времена: если вы считаете, что у вас в стране всё плохо, значит, вам нужны «рынок, демократия, права человека и гражданское общество». Они нужны вам и как рецепты, и как мечты, и как способы. Если вы считаете, что они у вас уже есть, но всё равно всё плохо, значит, у вас «ненастоящие рынок, демократия, права человека и гражданское общество». И так последние 3060 лет – в разных местах поразному.

Не то чтобы я был против «рынка, демократии, прав человека и гражданского общества» как таковых (хотя что они такое как таковые?). Я против фанатизма, монополизма, фундаментализма, тоталитаризма, идиотизма и тому подобных безобразий, свивших себе уютные гнёзда на ветвях «рынка, демократии, прав человека и гражданского общества». А ещё я не могу не замечать всё нарастающей бесполезности этой четвёрки в традиционном исполнении для решения всё нарастающих проблем.

Лично меня просто бесит пресловутый «кризис парадигм». Он изводит меня прямо в быту. Мне нужно хоть както понимать человеческий мир, чтобы наслаждаться его сложностью, разнообразием, величием и помаленьку приспосабливать к собственным нуждам. Мне позарез нужна нетупая картина мира, которая бы не оскорбляла моих чувств, вкусов и комплексов. Как и многие, окунаясь в поток наших общественных несовершенств с привычным набором либерально-демократических, гуманитарно-социалистических или консервативно-националистических шаблонов, я стремительно тону под тяжестью тотального непонимания всего. Тотальное непонимание постепенно становится фатальным.

Недостатком «либерального» или «социалистического» ничего уже не объяснить. Политический    постмодерн   в   лице   волшебных   палочек   толерантности, политкорректности, мультикультурализма, феминизма и т.п. уже вполне себе архаичен и никого ни от чего не спасает. Метамодерн реален разве что в литературе, во всём остальном – не более чем декларация о смутных намерениях.  Социализм давным-давно превратился в элитарную профессорскую идеологию и приобрёл новую маргинальную нишу: затянувшееся пубертатное увлечение нежизнеспособных юношей. Радикализмы ушли  из  большой  политики  и тихо умирают  в субкультурах и в разрешённых  ритуалах с битьём витрин. Радикальный  центризм  дискредитирован фашизмом. Нацизм смешон на фоне фундаментального межнационального разделения труда и миграционного смешения вех со всеми, в том числе на исторических национальных территориях. Да, нацизм смешон, но национализм по-новому сверхактуален, а его неофитам нет никакого дела до того, что ни один ответ на «национальный вопрос» так никого и не устроил. Любые гуманитарные усилия в одном месте множат количество несчастных и обездоленных в другом, а то и в этом же. Миротворчество затягивает и воспроизводит войны. Государственный гуманизм разрушает человека. Социальная справедливость разрушает сообщества. Гражданское общество оказалось удовольствием для обеспеченных и благополучных. Демократии, выйдя за национальные рамки, становятся диктатурами. Права человека стали знаменем войн и межцивилизационной ненависти. Новейшие «фашисты» с «антифашистами» создают зеркальные субкультуры. «Ксенофобы» и «человеколюбы» соревнуются в хамстве и нетерпимости. Одна треть человечества смеётся над «демократией», одна треть презирает её, и одна треть не знает, что это такое, но все три трети цепляются за неё из последних сил. И это при том, что классические демократические институты больше не принимают политических решений, а только оформляют их. Страны распадаются на регионы, общества распадаются на субкультуры, нации просто распадаются, причём делается всё это на сцене «старого, доброго глобального мира» – вокруг всё те же государства, идеологии, парламенты, партии, генеральные ассамблеи ООН. Политический гуманизм (права человека, сильная социальная политика и миролюбивая внешняя) вошел в непримиримое противоречие с глобальной безопасностью, рынком, свободой конкуренции и геополитическими интересами традиционных демократий политический бал начали править двойные стандарты. Массовое государственное человеколюбие оказалось очень дорогим удовольствием. Оказалось, чтобы иметь возможность быть гуманным, надо гдето когото обобрать, обездолить: заработать на гуманизм невозможно, заработать (не отобрать) можно только на себя, а обирать уже почти некого. Ренты, создавшие общество модерна,  иссякают. Страны традиционной демократии на глазах утрачивают роль цивилизационных передовиков. Новая, такая, казалось бы, жизнеутверждающая архаика лезет из всех цивилизационных щелей и прорех, но она не усваивается во всё ещё сытых обществах. Китай так и остаётся «сам по себе», ничего не давая миру, кроме привычных глобальных товаров. Казалось бы, все рецепты «правильного общества» и «правильного общественного поведения» давно и всерьёз разоблачены, но всё равно продолжают выписываться в «политических аптеках». На этом фоне всплеск безбашенного и безудержно эклектичного правового и левого популизма многим кажется глотком свежего воздуха, а эксцессуальный политический стиль Владимира Путина, Дональда Трампа, Бориса Джонсона и других политических звёзд современности представляются заявкой на новую «подлинность и свежесть», но все они всего лишь топчутся на границах трёхсотлетнего модерного мира, не имея ни сил, ни желаний эту границу окончательно перейти.      

Не то чтобы я считал, что от «рынка, демократии, прав человека и гражданского общества» нужно срочно избавиться. Это невозможно, да и не нужно. Просто пришло время менять своё отношение к «рынку, демократии, правам человека и гражданскому обществу». В их современном МАССОВОМ ПОНИМАНИИ никакие они уже не рецепты, для многих – уже и не ценности, для других – всего лишь заскорузлые идеалы, стремительно превращающиеся в мировоззренческое плацебо. Сегодня «рынок, демократия, права человека и гражданское общество» становятся понятнее, если к ним отнестись, прежде всего, как к чьим-то продуктам и чьим-то товарам.Нужно просто понять, насколько они полезны, и не «всем людям доброй воли» чохом, а лично мне – для решения моих проблем в обществе и с обществом. В чём их конкретная для меня польза, и что мне стóит сегодня их приобретение и потребление. «Рынок, демократия, права человека и гражданское общество» не чипсы, а мы не дети, чтобы пожирать их всегда, везде и вопреки всему.

«Рынок, демократию, права человека и гражданское общество» не надо отрицать или принимать, их надо просто перепонять и демонополизировать в нашей картине мира, а через старые понимания – спокойно перешагнуть.

Архаичность «ценностного комплекса модерна-постмодерна» очевидна сегодня для многих,но не обсуждаема в современных западных и околозападных обществах.Точнее, обсуждаема только в «интеллектуальных гетто». В массовых коммуникациях, в глобальной болтовне она табуирована, запечатана некой общественной конвенцией: элиты не могут себе позволить обнуления ценностного и рецептурного пространства, обыватели не суются туда, откуда веет неизвестностью и непонятностью. Вот и молчат все перед всеми, всё понимая или ничего не понимая, но следуя инстинктам. Вымученная жизнь в состарившейся современности.

Жизнь просто впихивает в повестку дня духовную всеядность, интеллектуальный  радикализм и безрассудство безверия. Всё это появляется само собой, если преодолена мировоззренческая закомплексованность и отброшены политические сантименты. В самом деле – возможно всё, если понять, что другого выхода нет. Все, кому положено это знать и понимать, знают это и понимают, но на курки поступков не нажимают – боятся. Боятся оказаться в «пустыне реального»».