Спустя 30 лет после распада СССР нам известно далеко не обо всех жертвах советских репрессий. Родственники и исследователи до сих пор пытаются получить информацию о судьбе огромного количества людей, которые были осуждены, сосланы или расстреляны. Но сделать это не так-то просто: поиски усложняет не только гигантский масштаб репрессий, но и работа в архивах. О том, как вести там исследование, можно узнать из проекта Международного «Мемориала» «Личное дело каждого». Но работа в архиве — только часть проблемы.
Во время поиска информации может возникнуть еще одно серьёзное препятствие — юридическая коллизия. Из-за неё доступ к архивным документам о тех, кто не был реабилитирован, часто невозможен. Однако ситуация не безнадёжна — Правозащитный центр «Мемориал» занимается решением этой проблемы. Юристы подготовили инструкцию о том, как и что делать, если вы хотите узнать о жизни своих нереабилитированных родственников, но архивы вам отказывают. А «Новая газета» рассказала истории людей, которые попытались с помощью юристов получить доступ к документам.
Я обратился в архив, чтобы получить сведения о нереабилитированном родственнике, но мне отказали в доступе. Почему?
Архивы и суды используют два документа для отказа в доступе. Это закон «О реабилитации жертв политических репрессий» и закон «Об архивном деле».
Закон «О реабилитации жертв политических репрессий» Был принят в 1991 году. Среди создателей закона — общественный деятель и один из основателей международного общества «Мемориал» Арсений Рогинский и судья Конституционного суда в отставке Анатолий Кононов.
Они хотели, чтобы у потомков репрессированных был открытый и быстрый доступ к документам родственников. А остальные — журналисты, историки, писатели — могли получить информацию в порядке основного действующего законодательства об архивах. Подробнее о создании закона о реабилитации можно почитать здесь.
Основным по работе с архивами с 1993 года был закон «Об архивном фонде». По словам зампредседателя совета Научно-информационного и просветительского международного общества «Мемориал» Никиты Петрова, в начале 90-х не было проблем с доступом к информации о репрессиях.
Закон «Об архивном деле»
Был принят в 2004 году. Одна из причин его создания — появление разных форм собственности и свободных информационных потоков, которые необходимо было учесть.
Закон «Об архивном деле» гласит, что доступ к делам нереабилитированных можно получить спустя 75 лет — до истечения этого срока информацию получить могут только родственники. Однако это правило не действует на получение информации на реабилитированных жертв политических репрессий.
После этого нововведения правоприменение закона «О реабилитации жертв политических репрессий» изменилось.
Звучит не так устрашающе. Тогда как эти законы помогают отказывать в доступе?
К сожалению, идея об открытом и быстром доступе к архивам ушла в небытие: сейчас закон «О реабилитации жертв политических репрессий» используют и в обратном направлении.
Дело в том, что этот закон даёт доступ только к данным об уже реабилитированных. К нереабилитированным людям он не имеет никакого отношения — не разрешает и не запрещает доступ к их делам. Логика и нормы права гласят: то, что не запрещено, то разрешено. В российском законодательстве нет прямого запрета для того, чтобы ознакомиться с делами нереабилитированных.
Но на практике российские суды используют такую конструкцию: если нет разрешения, то это находится под запретом. Сегодня закон «О реабилитации жертв политических репрессий» используют, чтобы запретить доступ к архивным документам нереабилитированных. И впоследствии их невозможно будет получить даже спустя 75 лет. Ссылаться на закон «Об архивном деле» не получается: в этом случае суды и архивы указывают на общий принцип права — специальный закон отменяет закон общий (читаем: закон «О реабилитации жертв политических репрессий» отменяет закон «Об архивном деле»).
Ох! О каких трудностях мне ещё нужно знать?
Отказать в доступе к архиву могут и из-за так называемого «Тройственного приказа» — положения Минкульта, МВД и ФСБ. Оно было принято в продолжение закона «О реабилитации жертв политических репрессий» и в некоторых пунктах совпадает с ним. В этом положении прямым текстом написано, что оно не регулирует доступ к документам нереабилитированных лиц. Тем не менее, на практике его всё-таки используют при аргументации отказа.
Никита Петров говорит, что закон «О реабилитации жертв политических репрессий» никак не ограничивает доступ к делам нереабилитированных, а значит, и «Тройственный приказ» не может. Отказы по этой причине Петров связывает с тем, что сотрудники ФСБ не желают открывать доступ к архивам. Он поясняет, что в делах нереабилитированных сотрудников органов госбезопасности СССР есть много данных о механизме осуществления репрессий, а их спецслужбы раскрывать не хотят.
По мнению Петрова, суды никогда не будут перечить тому, что придумали спецслужбы, и не станут помехой для таких ограничений. Суды, как говорит историк, будут выслушивать и при этом повторять аргументацию юристов ФСБ.
Наверняка есть способы обойти все эти запреты?
Все верно: сдаваться не стоит, потому что ситуация совсем не безнадежна. Есть несколько способов, чтобы получить доступ к документам
- Оспорить отказ архива в суде
- Добиться реабилитации репрессированного
- Обжаловать приговор
Как оспорить отказ архива?
Обратиться с жалобой в суд. Свою позицию нужно аргументировать тем, что существует закон «Об архивном деле», а он регулирует доступ ко всем архивным материалам. Закон о реабилитации касается лишь дел реабилитированных, он не регулирует основные случаи, потому не может быть причиной отказа.
Если суд решил, что запрет законен, можно обжаловать решение суда (госпошлина — 300 рублей).
Сколько времени на это может уйти? Примерно год, чтобы пройтись по судам всех инстанций (районный, городской, областной, Верховный). Обжалование запрета в Конституционном суде может занять еще год, а в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) — несколько лет. Не отчаивайтесь, обжалование запрета — не последний вариант получить нужную информацию. Можно попробовать добиться реабилитации репрессированного.
Как добиться реабилитации репрессированного?
Для начала нужно узнать, где был вынесен обвинительный приговор. Затем обратиться в прокуратуру этого города (заявление может подать физическое лицо или общественная организация). На переписку с сотрудниками может уйти два или три месяца.
У прокуратуры есть доступ к архивным материалам, поэтому она должна изучить их и вынести решение о реабилитации. Шансы выигрыша увеличиваются, если человека осудили за:
- антисоветскую агитацию и пропаганду
- распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй
- нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви
- посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов
- побег из мест лишения свободы, ссылки и спецпоселения, а также из мест привлечения к принудительному труду — при условии, что человека поместили туда из-за необоснованных политических репрессий
Здесь есть загвоздка: политические репрессии — не совсем полное и конкретное понятие. Полного перечня статей обвинения, по которым можно было бы реабилитировать человека, в законе «О реабилитации жертв политических репрессий» не указано. Прокуратура может решить, что статья не политическая — например, сотрудники скажут, что это общеуголовное преступление, по которому человек не подлежит реабилитации.
Если прокуратура признала, что человека репрессировали по политическим мотивам, то вам должны дать заключение и справку о реабилитации. Эту справку нужно отправить в архив, и тогда вам должны предоставить необходимые документы.
А если прокуратура отказалась реабилитировать человека, то можно обжаловать это решение в суде по месту нахождения прокуратуры. На обжалование её решения, если дойти до Верховного суда, может уйти полтора года.
Обращение в прокуратуру не подойдёт для тех, кто хочет получить дела следователей, — в таких случаях в реабилитации обычно отказывают. Кроме того, не все исследователи готовы пойти на реабилитацию сотрудников НКВД ради того, чтобы получить доступ к их документам.
Кто-нибудь уже сталкивался с отказом прокуратуры?
С такой проблемой столкнулся актер Георгий Шахет. Его деда Павла Заботина расстреляли по «закону о трёх колосках» (постановление об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопераций) за кражу у государства (по современным меркам – на сумму около 100 тыс. рублей).
Приговоры по «закону о трёх колосках» выносили «тройки» при ОГПУ (объединённое государственное политическое управление). Это органы административной репрессии при республиканских, краевых и областных управлениях НКВД, основная задача которых — репрессирование «антисоветских элементов». В таких случаях обвиняемый не присутствовал на судебном разбирательстве, ему не полагался защитник, права обжаловать приговор тоже не было. На следствие отводилось 15 дней, в сложных ситуациях — 30. Также «судили» Заботина.
А в чём заключался спорный момент?
Центральный вопрос в деле: можно ли считать расстрел Павла Заботина политической репрессией. Если человек украл у крестьянина на эту сумму, то ему полагалось до двух лет лишения свободы. Но если у государства, то приговаривали к расстрелу: по «закону о трёх колосках» такой человек считался «врагом народа» и социально чуждым элементом.
Массовой реабилитации по делам «о трёх колосках» не было: предполагалось, что люди действительно совершили те или иные правонарушения. Но почти всегда следствие практически не велось, признания получали под пытками. При вынесении решений «тройками» доказательства вины часто отсутствовали в деле.
Чем всё закончилось?
После обращения прокуратура вынесла решение: раз приговор был по общеуголовной статье, то и реабилитация не положена. Юрист Правозащитного центра «Мемориал» Марина Агальцова вместе с Георгием Шахетом обжаловала отказ прокуратуры. Но суд признал исключительное право прокуратуры рассматривать этот вопрос. «Новая газета» подробно написала о том, как Шахет добивается права получить информацию о своем деде.
А как обжаловать приговор?
Обжалование приговора — ещё одна возможность добиться реабилитации, а значит, получить доступ к необходимым документам. Для этого нужно подать кассационную жалобу в президиум областного суда. Это могут сделать любые физические лица, чьи права были затронуты решением.
Какие могут возникнуть сложности?
- Суд должен разобраться в том, были ли существенные нарушения при вынесении приговора — для этого он использует законы, которые действовали в то время. При этом суд пересматривает приговор по правилам нынешнего УПК.
- Если жалобу примут в производство, то назначат судебное заседание. Вы можете на нём присутствовать, однако подготовиться к заседанию невозможно, ведь у вас пока нет материалов дела. На практике судья приносит нужные вам архивные документы на заседание, но не позволяет с ними ознакомиться, так как они находятся под особым доступом.
Есть следующие варианты развития событий.
Суд оправдывает человека
А значит, признаёт право на реабилитацию. Важно учитывать, что реабилитация и реабилитация политически репрессированного — разные вещи. В первом случае признается, что человека незаконно осудили. Во втором — что была применена именно политическая репрессия, а это дает право на льготы и компенсации (если человек ещё жив).
Суд отменяет репрессивный приговор частично
В таком случае можно попытаться получить доступ хотя бы к части документов.
Суд отказывает в оправдании
Нужно обжаловать решение в Верховном суде — на это уйдёт порядка шести месяцев. Например, Верховный суд часто полностью оправдывает человека, если его расстреляли за мелкую кражу.
Я прошёл все круги ада, но мне всё равно не дали нужную информацию. Что-нибудь ещё можно сделать?
Когда все этапы пройдены, но доступ вам так и не предоставили, можно обратиться в Конституционный суд России и затем — в ЕСПЧ. Сейчас это единственные инстанции, которые ещё не выносили решения по делам об отказе в доступе к архивам нереабилитированных. В эти инстанции без помощи юриста обратиться невозможно. Правозащитный центр «Мемориал» может вам помочь. Для этого отправьте письмо на нашу электронную почту coordinator@memohrc.org
Источник: Центр «Мемориал«
