Прошло полтора месяца с момента вступления в силу российского закона о суверенном интернете. По словам руководителя Международной правозащитной группы «Агора» и бывшего члена федерального совета по правам человека Павла Чикова, государство ведёт активную «притеснительную» политику в отношении Сети уже семь лет — с 2012 года. Вспоминаем, как это было.
№1 «Защита детей от информации»
Федеральный закон №139-ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (закон «О чёрных списках в интернете»).
Самый первый настоящий «репрессивный» нормативный акт разработан в 2011 году «ещё при Медведеве». Он вступил в силу летом 2012 года.
Нормативный акт предполагает создание единого реестра сайтов, содержащих информацию, распространение которой в России запрещено. Это сайты с порнографическими изображениями несовершеннолетних, с информацией о способах и методах разработки, изготовления и использования наркотических средств и психотропных веществ, а также данные о способах самоубийства и их пропаганды. Следить за всем этим поручено Роскомнадзору. «Власти думали, что методом блокировки помогут в контроле. Но итогом стало то, что начался большой отток с доменов .рф (русскоязычный домен введён в действие в 2010 году. — Ред.) и .ru», — поясняет Павел Чиков.
№2 «Доктрина информационной безопасности»
Указ президента РФ №646 «Об утверждении доктрины информационной безопасности РФ» от 05.12.2016 .
Цель доктрины — обеспечение нацбезопасности в информационной сфере под предлогом защиты личности от внешних угроз. Чиков отмечает, что обновление доктрины (первая аналогичная доктрина была опубликована в 2000 году и особо не распространялась на сайты) — способ расширения контроля и слежки за интернетом. Он считает, что обновление вызвано обеспокоенностью государства ростом влияния интернета.
В частности, одним из мотивов, по словам Чикова, стала «тенденция к увеличению в зарубежных СМИ объёма материалов, содержащих предвзятую оценку государственной политики Российской Федерации», а также наращивание информационного воздействия на население России, «в первую очередь на молодёжь, в целях размывания традиционных российских духовно-нравственных ценностей».
В связи с этим стали часто появляться заявления о том, что иностранные спецслужбы используют средства информационно-психологического воздействия, в том числе направленные на дестабилизацию ситуации в стране.
№3 «Приказ о декодировании»
Приказ ФСБ №432 «Об утверждении Порядка представления организаторами распространения информации в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» в Федеральную службу безопасности Российской Федерации информации, необходимой для декодирования принимаемых, передаваемых, доставляемых и (или) обрабатываемых электронных сообщений пользователей информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»
Приказ вышел спустя несколько дней после выхода указа №646. Фактически он потребовал того, чтобы все сервисы по передаче сообщений, начиная от мессенджеров и заканчивая службами электронной почты и соцсетей, предоставляли ключи доступа к переписке.
По факту этот приказ стали применять в полную силу после теракта в метро Санкт-Петербурга в марте 2017 года, после чего практически все сервисы передачи сообщений предоставили ключи доступа. За исключением Telegram. А по утверждению ФСБ, именно этим мессенджером пользовались террористы, чтобы скоординировать свои действия.
№4 «Новая редакция ст. 282 УК РФ»
Федеральный закон №519 «О внесении изменений в ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»)» от 27.12.2018.
Верховный суд РФ разъяснил, при каких обстоятельствах может начаться преследование по этой статье: если есть контекст её применения, наличие комментариев, подходящих под статью, отношение пользователя поста (новости, статьи) к оскорблениям.
№5 «Закон о суверенном интернете»
Федеральный закон №90 «О внесении изменений в Федеральный закон «О связи» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 01.05.2019.
Главная идея закона, который вступил в силу 1 ноября, — создание в России национальной системы маршрутизации интернет-трафика. В России должна быть создана инфраструктура, которая в экстренной ситуации позволит обеспечить работу рунета в случае невозможности подключения российских операторов связи к зарубежным «корневым серверам». Правда, как это реализовать на практике, никто не знает.
Пользователи Сети пока никаких особых изменений не почувствовали. Тем не менее, по мнению Павла Чикова, этот закон фактически стал неким промежуточным итогом борьбы за ограничение интернета.
Сплошные реестры
Как утверждает Павел Чиков, постепенно за эти семь лет на практике стали применяться и другие средства «наступления» на интернет: практика внесудебного блокирования сайтов по IP, запрет иностранным гражданам и организациям учреждать и владеть СМИ (то есть и их сайтами), обязательная идентификация пользователей мессенджерами, обязательства владельцев VPN и прокси-серверов фильтровать информацию пользователей. «К сегодняшнему дню мы получили то, что Роскомнадзор ведёт минимум четыре реестра: единый реестр заблокированных ресурсов, реестр нарушителей персональных данных, реестр нарушителей авторских прав, реестр экстремистских материалов и информации о митингах. Но есть реестры, подответственные минюсту: экстремистских материалов (при этом непонятно, как он коррелирует с аналогичным реестром Роскомнадзора), нежелательных организаций, — отмечает юрист. — При этом под понятия «экстремизм» и «опасные материалы» могут подвести почти любую статью, новость или пост». Чиков говорит, что на практике сейчас любое ведомство может принять решение о блокировке определённого сайта или поста своим приказом. Помимо ФСБ и Роскомнадзора аналогичные приказы публиковали МВД, Минюст, даже ФНС и Роспотребнадзор.
Спасёт ли Илон Маск?
Эксперт отмечает, что российские власти пытаются сделать то же самое, что в Китае. Получится или не получится — неизвестно, но «поломать они могут многое». «Проблема в том, что российский интернет и китайский создавались и развивались совершенно по-разному. Российский изначально пришёл с Запада и был свободным, был частью общеевропейского. Его сложно контролировать, даже применяя некие барьеры. Китайский же появился внутри страны, его оградили, поставили фильтры. Там тысячи цензоров, и это фактически параллельный глобальный интернет, потому что по количеству пользователей местные соцсети — аналоги твиттера, фейсбука и так далее — превышают «оригиналы» в разы», — поясняет Павел Чиков.
По словам Чикова, в любом случае давления на интернет будет больше. По его мнению, сейчас всё зависит от того, «сможет ли прогресс переиграть охранителей». До этого момента прогресс побеждал, но «охранители начинают навёрстывать упущенное». «Первый вопрос в том, сможет ли условный Илон Маск с его сетью спутников, раздающих Wi-Fi, реализовать свой проект, — рассуждает Чиков. — Второй вопрос: будет ли мировым интернет-компаниям это интересно? Или Илон Маск создаст систему спутников, но ни один из них не будет висеть над Россией? Павел Дуров так и сказал: в России всего 7% пользователей Telegram, и, в принципе, мы можем ими пожертвовать с целью выживания компании».
Источник: Новый компаньон